Писательница Элизабет Гилберт выпустила новые мемуары. Автор «Есть, молиться, любить» рассказала, что ушла от мужа к лучшей подруге, когда у той нашли рак. А затем стала придумывать план ее убийства
Этой осенью у автора «Есть, молиться, любить» Элизабет Гилберт вышла новая книга, и это не роман «Снежный лес» («Snow Forest») о России 1930-х, публикацию которого она отменила в 2023 году из-за критики украинцев. Новая книга Гилберт называется «До самой реки: любовь, утрата и освобождение» («All the Way to the River: Love, Loss, and Liberation») и рассказывает о ее собственных отношениях с лучшей подругой. На русский язык она пока не переведена. Читатели, уже успевшие ознакомиться с новой историей Гилберт, обвиняют автора в нечуткости, педалировании собственных страданий на фоне болезни близкого человека и даже «покушении на убийство». Автор телеграм-канала «Чтение с дефицитом внимания» журналист Андрей Мучник рассказывает о том, что не так с мемуарами писательницы.
Гилберт прославилась прежде всего бестселлером «Есть, молиться, любить», опубликованным в 2006 году. Это мемуары о том, как писательница отправляется в путешествие по Италии, Индии и Индонезии на целый год, чтобы восстановиться после развода и обрести духовный покой. «Есть, молиться, любить» продержалась в списке бестселлеров The New York Times 187 недель, а в 2010 году по книге сняли фильм с Джулией Робертс в главной роли.
«До самой реки» тоже можно увидеть на полках бестселлеров крупнейших книжных магазинов, ее выбирала для своего книжного клуба Опра Уинфри, и за эти несколько месяцев книга привлекла немало внимания критиков, хотя вышедшие рецензии были в основном негативными или нейтральными. Критик The New York Times Элизабет Иган в своей рецензии написала, что новые мемуары Гилберт «искренние, показывающие уязвимость, но в конечном счете довольно банальные».
Карьера Гилберт начиналась в журналистике. Первым серьезным успехом стала статья в журнале GQ «Муза бара „Гадкий койот“», в которой она рассказала о своем опыте работы в одноименном баре в Нью-Йорке. Именно текст Гилберт послужил основой для популярного фильма «Бар „Гадкий койот“» 2000 года.
«До самой реки» можно назвать сиквелом «Есть, молиться, любить». Но если вы ожидаете очередного травелога по экзотическим локациям с примесью советов об отношениях и лайфхаков для медитации, вас ждет разочарование. Книга посвящена отношениям Гилберт с Райей Элиас — ее давней подругой, а позже женой.
Райя Элиас родилась в Сирии, но выросла в Детройте. Ее ранняя музыкальная карьера не сложилась из-за наркотиков, однако к моменту знакомства с Гилберт Райя победила зависимость и устроилась на работу парикмахером — именно так она познакомилась с Гилберт. Со временем Райя стала лучшей подругой и постоянной компаньонкой писательницы, та брала ее с собой в книжные туры и даже помогла издать мемуары.
В 2016 году Элиас поставили диагноз: терминальная стадия рака. Врачи давали ей всего шесть месяцев. Под влиянием этой новости Гилберт призналась ей в любви и решила расстаться с мужем (тем самым, встречей с которым завершился роман «Есть, молиться, любить»).
Хотя между «До самой реки» и «Есть, молиться, любить» у Гилберт выходили и другие мемуары — книга «Законный брак», посвященная отношениям с мужем, — именно между первыми упомянутыми романами чувствуется прямая связь. Гилберт простраивает ее сама: вспоминает, как в Индии она почти достигла внутреннего спокойствия, но, вернувшись домой, без поддержки и практики быстро утратила все, к чему пришла, и «снова отправила свою жизнь под откос».
Но если в «Есть, молиться, любить» Гилберт описывает жизненные опыты, которые многие читатели при желании могут повторить (при условии, что им по карману билеты на самолет), то в новой книге — уже нет. И, возможно, это к лучшему.
Хотя некоторые читатели оценили «До самой реки» высоко, другие остались крайне возмущены романом. «Мемуары о двух глубоко неблагополучных женщинах, которые манипулировали друг другом, пока одна не умерла, а другая не написала об этом книгу», — пишут читатели. «Эта женщина представляет угрозу для общества», — добавляют другие.
Многие отзывы на Goodreads начинаются с обвинений Гилберт в попытке убийства Элиас. Писательница и сама уверяет читателей, что это не просто слова: «Когда я говорю, что однажды планировала убить Райю, я не имею в виду, что в моей голове просто промелькнула мысль о том, что жизнь была бы проще без нее. Я имею в виду, что я действительно намеревалась ее убить».
Перед этим Гилберт подробно описывает, как из-за употребления морфина к Элиас вернулась наркотическая зависимость и та постепенно перешла на кокаин, фентанил и алкоголь. Гилберт приходилось покупать для нее наркотики, и эта ситуация все сильнее ее угнетала. Далее автор рассказывает, как, сидя на скамейке в парке, задумала подменить морфин Райи на снотворное, а когда та уснет, «налепить на спину кучу фентаниловых пластырей, и это наверняка ее убьет». Она якобы даже думала, как сделать на снотворных таблетках насечки, чтобы те напоминали таблетки морфина. Однако когда Элизабет вернулась домой, первое, что сказала ей Элиас, было: «Даже не думай замышлять что-то против меня, Лиз». После этих слов Гилберт действительно передумала.
Не стоит забывать, что Гилберт еще и успешный автор художественной прозы («Происхождение всех вещей», «Город женщин»), а эпизод с подменой таблеток выстроен слишком идеально с точки зрения сюжета. С другой стороны, в интервью о книге Гилберт подтверждала журналистам, что действительно планировала убийство, но подчеркивала, что так ничего и не сделала.
Что говорила Гилберт в интервью
Отрывок из эфира Oregon Public Broadcasting, 16 октября 2025 года
Она [Райя Элиас] была не из приятных зависимых. Я была на пределе, не имела ни малейшего представления, как контролировать ее и эту ситуацию, которая с каждым днем все сильнее выходила из-под контроля. Мы обе страдали от недосыпания, и я бы сказала, что даже сошли с ума. Усталость сиделки, необходимость общаться с очень злым человеком, зависимым от наркотиков, и ощущение безысходности привели меня к тому, что, честно говоря, в тот момент мне действительно показалось, что это отличная идея: возможно, мне стоит ускорить ее смерть, раз уж она все равно умирала. Я сидела на скамейке в парке Томпкинс-сквер с кучей таблеток, которые она принимала, чтобы заглушить боли, вызванные раком, и пыталась подсчитать, сколько таблеток мне нужно ей дать, чтобы она умерла.
Причина, по которой я пишу и говорю об этом так честно, заключается в том, что это правда. Как будто это действительно произошло, и я не думаю, что было возможно сказать… Но все же я ее не убивала. Я даже не пыталась сделать это, прежде чем она разрушила этот план своим подозрением, тем, что как-то поняла, что происходит. Я рассказываю эту историю, потому что считаю, что утаить такую информацию было бы неэтично в рамках этих мемуаров, а также чтобы показать, до чего можно дойти в своем безумии, в ситуации, когда тебя подталкивают к самому краю.
Еще в начале книги Гилберт признается, что страдает «зависимостью от любви и секса» и именно этим объясняются все ее неадекватные поступки: «Если бы это была встреча по программе двенадцати шагов, которую я регулярно посещаю, и если бы я говорила о своей зависимости, я бы начала так: „Привет, меня зовут Лиззи, и я — зависимая от секса и любви“». Остается не совсем понятным, почему, если эта проблема была настолько острой, еще десятилетия назад ее не обнаружил психотерапевт, о сессиях с которым Гилберт рассказывала в «Есть, молиться, любить». Об этом несоответствии в книге не упоминается. Но главное — уместно ли сравнивать зависимость от кокаина или опиоидов с зависимостью от секса и любви? Местами параллели, которые проводит Гилберт, вызывают ощущение неловкости.
Кажется, Гилберт задумывала книгу о борьбе с тревожностью и зависимостью, переживании утраты близкого человека, но написала произведение о том, как все это выглядит, если у тебя на счету миллионы. Одна из глав так и называется — «К черту расходы» («Fuck the expense»). Когда писательница только начала встречаться с Райей, она купила ей новый «Рендж Ровер», часы Rolex, пианино и сняла пентхаус в Ист-Виллидж — престижном районе Нью-Йорка. Гилберт с гордостью пишет: «Я всегда трачу безумные деньги, когда влюблена (да что там, я бы и в окно проезжающей машины бросила пачку денег, если бы незнакомцы внутри пообещали любить меня)».
В книге есть и откровенно нелепые сцены. Например, где Гилберт под воздействием психоактивного растительного вещества аяуаска общается с раковыми клетками Элиас: «Им не нравилось быть раковыми клетками, но такова была их судьба… Мне было их искренне жаль. Правда. Они казались вполне приличными ребятами, просто застрявшими на работе без единой перспективы». В другом эпизоде автор с пафосом пишет о первых неделях жизни с Райей: «Мы переставали заниматься любовью лишь для того, чтобы писать музыку, готовить еду и создавать искусство».
Несмотря на использование таких эпитетов, как «мой человек», «моя самая прекрасная история» и «ангел», в книге Гилберт чувствуется затаенная обида на Элиас. Местами это звучит особенно странно, например когда Гилберт рассуждает: «А что, если ее последним актом любви было ранить меня настолько сильно, чтобы я оказалась перед выбором — упасть на самое дно вместе с ней или перейти на следующий уровень своего развития?»
В другом месте она размышляет о том, почему Райя прожила на год дольше, чем предполагал ее диагноз: «Может быть, она так долго жила только потому, что я удовлетворяла каждую ее потребность». Но мы также знаем, что Элиас прошла два курса химиотерапии и именно это продлило ее жизнь.
Гилберт старается быть современной, используя инстапоэтическую эстетику — в прозе, поэтических вставках и небрежных рисунках с подписями, которые порой трудно разобрать. И поэзия, и рисунки напоминают творчество инстапоэтессы Рупи Каур, но в сравнении кажутся более надуманными и искусственными.
Быть человеком значит постоянно обнажаться
Важно не забывать, что сама Гилберт вдохновила целое поколение лайфстайл-блогеров; люди до сих пор регулярно подписывают фото в инстаграме цитатами из «Есть, молиться, любить». После выхода фильма книга стала частью массовой культуры, своего рода путеводителем по самопознанию. Даже Рупи Каур отмечала, что творчество Гилберт оказало на нее влияние.
Взаимозависимость Гилберт и подобной эстетики отмечают и критики. В журнале «Нью-Йоркер» Джиа Толентино пишет: «Большая часть книги написана короткими абзацами из одного предложения, окруженными пустым пространством, немного в стиле постов в инстаграме. Похоже, онлайн-письмо, на которое она сама когда-то повлияла, теперь влияет на нее».
Гилберт не совсем честна с читателями — это следует из самого набора эпизодов, о которых она рассказала в книге. Один из вопросов, на которые я не нашел ответа, — что, собственно, происходило в браке Элизабет и ее мужа все те годы, что она была увлечена Райей. Еще одна тема, которую Гилберт упоминает, но не раскрывает, — детские травмы, якобы лежащие в основе ее зависимости. Что это за травмы, читателям остается только догадываться.
Возможно, новая книга писательницы говорит нам о самой эпохе, в которой откровенность стала жанром, а уязвимость — стилистикой. Гилберт когда-то сама задала такой исповедальный тон в «Есть, молиться, любить», но теперь он обернулся против нее. Откровения, написанные выхолощенным языком, сложно воспринимать всерьез, а иллюстрации выглядят скорее как дань моде. Именно поэтому «До самой реки» оставляет яркое чувство недосказанности.
Андрей Мучник